Последние душевные силы оставляют меня. Я чувствую себя на грани. Который день я готов разрыдаться от... обиды, несправедливости, бессилия. Из под ног одна за одной уходят опоры и я падаю в бездну. Я наткнулся на стену непонимания и никто меня не поддерживает. У меня опускаются руки, хочется погромче включить музыку - пронзительную и грустную - и, закрыв глаза, слушать её.
Душевные муки помогает заглушить лишь физическая боль. Тогда я беру калам и вечер напролет вывожу латинские буквы. Сначала Шекспира, а потом Эмили Диксон. (Между делом я понял, что не знаю английских поэтов, но потом вспомнил парочку...) Я думал, что перо въестся в палец до крови, но осталась лишь мозоль.



Надежда окрылённо
Давно во мне живёт,
Беспечно, просветлённо
На жёрдочке поёт.

И даже буря страшная
Пичужке не страшна,
И всё не так ужасно,
Когда она слышна.

Во льдах, в чужих морях,
Когда оставят силы –
Ни разу у меня
Ни крошки не спросила.

Перевод С. Долгов.