Серое утро. Вокзал. Очередь в кассы. Электричка. Я еду на море, в Севастополь.
Над городом, многоэтажками спальных районов возвышается глыбой, нависает туманный Чатыр-Даг. Но вот последние городские трущобы медленно уплывают назад, а впереди расстилаются залитые солнечными лучами поля подсолнухов и зеленеющей травы. Но куда интереснее окрестных пейзажей темно-синий томик в руках. Я открыл его и отправился в другой мир - Америку начала XX века. Я отрывался только на станциях, любуясь бушующей зеленью вокруг, а потом снова возвращался к повествованию. Но после очередной станции поезд стал стремительно набрать скорость, и через несколько мгновений электричка уже неслась с необычайной скоростью. Это было и захватывающе, и пугающе. Вагон был полупустой и окна на другой стороне хорошо просматривались. И вот теперь с двух сторон с бешеной скоростью проносились деревья, поля, домики, дорога, сливаясь воедино. Я уже боялся, что мы можем не затормозить на следующей станции... как вдруг все закончилось и электричка остановилась. Не знаю, связано ли это, но на этой станции прямо под наших вагоном что-то загорелось. Сначала машинист выскочил из кабины и стал смотреть на колеса, от которых валил густой черный дым, но тут же убежал. Следом прибежал другой машинист в наш вагон, открыл люк и стал смотреть на колеса (или куда там) сверху. Все люди в вагоне были необычайно взволнованы и в то же время всех распирал жуткий интерес: что же там произошло. Те кто сидел в другом конце вагона поворачивали головы, а те кто был рядом с люком - заглядывали в него. Машинист поспешил всех успокоить, попросил не лезть не в свое дело и, позвонив напарнику, дал команду ехать дальше. Сам он остался в вагоне и ехал с пассажирами до конечной станции. Теперь на каждой остановке оба машиниста выскакивали, наблюдая картину под нашим вагоном. Дым почти не шел, запаха тоже почти не было, но они наблюдали за развитием событий. На одной более крупной станции пришел еще какой-то работник железной дороги и то же посмотрел на колеса. Забавно было, как во время пятиминутной остановки курильщики-зеваки то подходили к этим колесам, то отходили от них. Но всё это, надо сказать, не помешало благополучно и практически вовремя добраться в Севастополь.
Я встретился со знакомой и мы вместе отправились на мыс Фиолент, на Яшмовый пляж. Она обещала мне не очень хорошую погоду, но я подозревал, что нас ждет жара. И мои ожидания оправдались. Когда мы спустились на пляж, галька уже успела раскалиться в лучах яркого летнего солнца, и он превратился в гриль. Мы вроде бы нашли место под большим камнем, где было хоть немного тени. Я понял, что солнце скоро развернется и даже этот клочок бесследно исчезнет. Но несмотря на этот нюанс, на то, что там был какой-то странный запах, а также учитывая то, сколько людей было на пляже мы оставили свои вещи там и пошли купаться. Знакомая сказал, что окунаясь в море первый раз надо загадывать желание. Я ехидно улыбнулся и подумал о том, о чем мечтал: чтобы солнце затянулось тучами. Можете не верить, но через полчаса на небе откуда ни возьмись появились облака, а еще минут через сорок они плотным кольцом обступили солнце и вскоре оно исчезло. Мы с подругой посмеялись. Она надеялась, что я загадал не дождь. Море приятно охлаждало, но стоять неподвижно в воде было холодно. Вокруг было много людей, временами по морю проносились лодки, иногда приезжал теплоход. С огромного валуна, который был прямо напротив нас, постоянно ныряли с разной высоты. Иногда на нем скапливалось много людей, в основном мужчины, и против солнца все они казались одинаковыми, клонами. А сзади, среди растущих на склоне деревьев, с поразительным шумом трещали сверчки. Эти звуки, смешиваясь с людскими голосами создавали сильный шумовой барьер. Я целый день смотрел на камень напротив. И ближе к вечеру он стал казаться мне плоским, картонным, муляжом, поэтому я решил заплыть за него и посмотреть на его обратную сторону. Пока я плыл, то думал о его плоскости и о связи с рисунком. Но постепенно его очертания стали меняться, по мере того, как я заплывал за него. И только очутившись за ним, я очутился в тишине. Это было потрясающе. Как будто я вышел из комнаты, в которой собралась шумная компания и закрыл плотно дверь за собой. Кроме того, его обратная сторона оказалась вогнутой. У подножья камня ютились несколько человек (наверное тоже наслаждались тишиной). Но я не останавливаясь плыл вперед и, вывернув из-за камня, вновь очутился в шумной среде. А справа раскинулся необычайной красоты пейзаж. На берегу смешивались несколько видов пород, все разного цвета и фактуры: темно-коричневые с ржавчиной камни сменялись темно-красной землей, а между ними пролегал ярко-белый известняк. Я был в восторге. Вот что надо фотографировать и рисовать, подумал я.
Целый день солнце то появлялось, раскаляя камни на берегу и людские тела, то пряталось за спасительными тучами. К вечеру даже приятельница была рада, когда оно исчезало. День близился к завершению и, собираясь, я с неприятным чувством обнаружил, что мои плечи сгорели под лучами летнего ультрафиолета. По заверениям спутницы нос мой тоже сгорел. Она вменяла мне это пренебрежением по отношению к защитному крему, но, как я заметил, ей этот крем мало помог: она тоже подгорела.
На пляже мы встретили друга, он наловил большой пакет мидий, которые хотел отвезти в Симферополь. Мы условились, что поедем вместе. Я зашел к ним в общежитие, подождал, пока товарищ соберется и мы с ним отправились на вокзал. Здесь он повеселил меня своей беспечностью: надеялся, что в ж/д кассах принимают банковские карты... А потом, сидя в полумраке электрички, в открытое окно врывались запахи то соснового леса (не знаю откуда ему там взяться, может, это моя фантазия разыгралась), то грибов, друг сказал, что это запах дождя. Мы даже повыглядывали из окна: не видно ли капель. А потом я представил, как здорово ехать в электричке и наблюдать за окном грозу, там, на горизонте, ослепительные вспышки света, молнии и долетающие после раскаты грома...